Главный приз Венецианского кинофестиваля дали «Джокеру»

Вечером 7 сентября Венецианский кинофестиваль объявил победителей – «Золотой лев» достался «Джокеру».

Почти сразу же за нашумевшим «Джокером» на кинофестивале в Венеции следовала премьера документального фильма «45 секунд смеха», в котором актер Тим Роббинс открывает школу комедии в американской тюрьме. Рассказываем о победителе и о том, как эти картины дополняют друг друга. Без спойлеров.

Кадр из фильма «Джокер». Фото: WARNER BROS

Редактор журнала «Сеанс» Василий Степанов высказал мысль, что текущий Венецианский кинофестиваль строится на конфликте правды и неправды. У каждого фильма в программе есть двойник, опровергающий и выворачивающий наизнанку его тезисы. В «Истине» ссорятся мать и дочь, а в «К звездам» примиряются отец и сын. В «Брачной истории» герои разводятся и делят ребенка, а в «Эме» объединяются, чтобы отбить сына назад у приемной семьи. В «Офицере и шпионе» государство обвиняет в предательстве не того человека, а в «Осиной сети» – тех, кого надо; но при этом разведчики выглядят героями, а не отступниками. И так далее. Но мысль можно и усложнить: не исключено, что смысловая триада (или пирамида, как посмотреть) этого Венецианского фестиваля – это правда, неправда и постправда. То есть две измеримые величины и одна необъективная, рождающаяся на их стыке. Яркий пример того, как непохожие вроде бы фильмы вступают в химическую реакцию, – художественный «Джокер» из основного конкурса и показанный вне программы документальный проект «45 секунд смеха».

«Джокер» – кинокомикс, который вдохновлялся «Человеком, который смеется»: соперник Бэтмена в нем и сам оказывается мстителем в маске, готовым уничтожить весь мир за то, что тот не захотел оценить его шутки на сцене, зато всегда был готов смеяться над ним за ее пределами. Всеми забитый, психически неуравновешенный, нищий и не нужный никому, кроме больной мамы, молодой человек по имени Артур Флек работает уличным зазывалой и клоуном в детском госпитале. Его мечта – стать стендапером, но в нее не верит даже родная мать: «Разве для того, чтобы смешить людей, не нужно быть забавным?» А Артур какой угодно, но только не забавный: в глазах окружающих он уродец, фрик, лузер и псих. Теми же словами можно описать и город Готэм, в котором он живет, – вымышленную криминальную столицу США, переживающую гуманитарную, экономическую и экологическую катастрофы. Спасти мегаполис обещает кандидат в мэры Томас Уэйн – человек, которого фанаты комиксов знают как отца Бэтмена. А утешить город каждый вечер старается комик Мюррей Франклин – телеведущий в исполнении Роберта де Ниро. Готэм – это одна большая тюрьма (а лечебница Аркхэм – ее карцер для штрафников), и чтобы выжить в ней, Артур Флек решает смеяться громче других – и превращается в Джокера.

Кадр из фильма «45 минут смеха». Фото: IMDb

«45 секунд смеха» – документальный фильм, события которого происходят в настоящей тюрьме. Актер Тим Роббинс (звезда «Побега из Шоушенка» – картины, которую наверняка ценят зеки) вместе со своей труппой Actors Gang («Банда лицедеев») пытается с помощью уроков комедии изменить психологию узников. Если шутки Джокера убивают, то веселые спектакли раскрасившихся в клоунов заключенных, напротив, спасают им жизни. Это и есть две правды о комическом. Умберто Эко в религиозном детективе «Имя розы» считал, что смех – инструмент дьявола, низвергающий бога, и Джокер с ним, наверное, согласился бы. Но для Тима Роббинса, его помощников (среди которых есть бывший зек) и учеников комедия – форма досрочного освобождения, спасительная терапия. У каждого фильма – своя правда.

Про «Джокера» часто пишут, что это первый случай участия кинокомикса в основном конкурсе европейских кинофестивалей «большой тройки» (Берлин, Канны, Венеция), что не совсем правда. Фильм «Жизнь Адель», победивший в 2013 году в Каннах, был основан на французском графическом романе «Синий – самый теплый цвет». А в 2017-м в Берлине, пускай и вне конкурса, был показан «Логан» – финальная работа Хью Джекмана во вселенной «Людей-Икс», похожая скорее на самурайскую драму, чем на кино про супергероев. Образ архизлодея, который выстраивает «Джокер», тоже максимально далек от всего, что зритель привык ждать от жанра.

Кадр из фильма «Джокер». Фото: IMDb

Картина выйдет в прокат в октябре, спустя ровно тридцать лет после премьеры «Бэтмена» Тима Бертона с Джеком Николсоном в роли клоуна-террориста. Но дани традициям саги в ней нет вовсе. Если и подбирать «Джокеру» сводных братьев, то это окажутся не картины Тима Бертона, Джоэла Шумахера и Кристофера Нолана, а «Забавные игры» Михаэля Ханеке и «Американский психопат» Мэри Хэррон. А может быть, и «Бешеный бык» Мартина Скорсезе, склонный к насилию герой которого в какой-то момент тоже пытался стать стендап-комиком, чтобы обуздать свой деструктивный характер. Каждая из этих картин – фестивальная: «Забавные игры» боролись за главный приз Канн, «Американский психопат» был впервые показан на «Санденсе», а «Бешеный бык» уже после американского проката открывал Берлинале. Как «Джокер» оказался в этом ряду?

В первую очередь благодаря игре Хоакина Феникса, призера Венеции («Мастер», 2012) и Канн («Тебя никогда здесь не было», 2017), обладателя «Золотого глобуса» («Переступить черту», 2006) и многократного номинанта на «Оскар». После ухода из профессии Дэниела Дэй-Льюиса (поговаривают, он будет делать обувь) Феникс стал, пожалуй, главным из лицедеев Голливуда – последним титаном, одинаково убедительным в роли Иисуса Христа («Мария Магдалина», 2018), парня, который встречался с айфоном («Она», 2013), и киллера, живущего со стареющей мамой («Тебя никогда здесь не было»). Для Джокера Феникс похудел так, что становится страшно; придумал сто тональностей смеха, в каждой из которых чувствуется агония безумца, и отточил движения, которые в этом году будут особенно популярными на Хеллоуине. Но важнее всего этого то, что он сделал Джокера – карту из рукава – абсолютно нечитаемым персонажем.

Фото: Warner Bros/East News

Когда Джокер дебютировал в комиксе 1940 года, его авторам – Бобу Кейну, Биллу Фингеру и Джерри Робинсону – было в среднем по 23 года. Так что вряд ли они руководствовались психологическими изысканиями Юнга. Да и знаменитый среди сценаристов текст «Герой с тысячью лиц» Джозефа Кэмпбелла (1949) на тот момент еще не вышел. Их злодей был злодеем просто потому, что это прикольно и необходимо для развития Бэтмена. Раз герой серьезный, ответственный и молчаливый, то пусть антигерой будет веселым, свободным от морали и очень артистичным. Режиссер «Мальчишника в Вегасе» Тодд Филлипс, снявший «Джокера» и написавший его сценарий вместе со Скоттом Сильвером («8 миля» и «Боец») наверняка работал над характером героя фундаментальнее. У Артура Флека есть и сексуальная фрустрация, и психические заболевания, и сложные отношения с матерью (которая его и и вдохновляет, и подавляет) и отцом (хоть и заочные – кто он, Артур не знает), и куча других комплексов.

Но когда в дело вступает Хоакин Феникс, все это перестает иметь значение. У актера есть своя правда насчет героя, и она ничем не похожа на правду Джека Николсона, Хита Леджера и Джареда Лето. Кстати, когда Леджер умер от передозировки, Николсон вдруг заявил, что «предупреждал его». Актер никогда не объяснял свои слова, но их сложно трактовать иначе, кроме как в том ключе, что любой, кто сыграл Джокера, расплачивается за это душевным покоем и физическим здоровьем. Правда, сестра Леджера назвала эту теорию вздором, рассказав, что игра в «Темном рыцаре» приносила депрессивному актеру облегчение и радость. Вот, пожалуйста, еще один случай, когда у каждого своя правда.

На фоне игры Феникса все остальное в «Джокере» отходит на второй план. А жаль: это невероятно целостный фильм, в котором каждая деталь сюжета и пространства помогает развивать внутренний мир героя. Последний раз таким стильным и содержательным кино по комиксам DC было ровно десять лет назад, когда вышли «Хранители» Зака Снайдера. В этом году у них, кстати, будет телевизионный ремейк на канале HBO, входящем в ту же корпорацию, что и ответственная за «Джокера» кинокомпания Warner Bros. Фильм и сериал выйдут этой осенью почти одновременно – и по мере сил подпортят праздник жизни конкурентам из Disney. Триумф «Джокера», впрочем, может начаться и раньше – этот фильм достоин не только участия, но и побед на Венецианском кинофестивале.

Что касается «45 секунд смеха», то это проект, победы которого уже стоят дороже любых золотых львов. Работа Тима Роббинса в тюрьмах начинается с простой игры: заключенные становятся в круг, вслух говорят свои имена и придумывают приветственные жесты. Стоит одному из них назваться и показать свое движение, как все остальные тут же повторяют за ним. И так по очереди. К концу игры люди, привыкшие относиться друг к другу с опаской, уже вовсю смеются. Между ними устанавливается зрительный контакт. Заключенные признаются, что до этого их круг общения определялся расой и национальностью. Но к концу фильма они уже безбоязненно нарушают эти границы, заводят знакомства и поддерживают друг друга. В конце каждого упражнения актеры просят зеков смеяться 45 секунд, ведь ученые доказали, что даже нарочитый смех увеличивает выработку эндорфинов. Вымышленному Джокеру это не помогло, а реальным преступникам помогает. И краски, которые они наносят на лица для того, чтобы сыграть в тюремной комедии дель арте, выглядят человечно и трогательно – а не как боевой раскрас клоуна-убийцы.

Фото: Warner Bros/East News

Когда Артур Флек в «Джокере» пробует себя в стендап-комедии, для него это выход из одной зоны дискомфорта в другую, еще более страшную и холодную. Заключенные, наоборот, часто повторяют, что их театральный кружок – это safe space, тихая гавань. В ней татуированные здоровяки учатся бесстрашно притворяться Коломбиной и Изабеллой – женскими персонажами из венецианской комедии масок. А в одной из терапевтических игр заключенные должны понарошку умирать – и то, как они картинно падают на пол, сильно диссонирует с гипертрофированным насилием «Джокера», ставшим возможным благодаря рейтингу «18+». Но самое пронзительное в «45 секундах смеха» – упражнение, в ходе которого участники должны описать, что они чувствуют, когда видят людей, общаться с которыми им тяжело и неприятно. «Я пытаюсь понять, не являюсь ли я сам причиной тому, что этот человек вызывает у меня отторжение». «Я думаю о том, что этот человек так закрыт от окружающего мира из-за своего опыта страха и боли». Звучат ли эти откровения преступников (кстати, фильм специально не уточняет, кто из них и за что сидит) фантастично? Только для тех зрителей, у которых есть предубеждения. К тому же кинооператор наблюдает за героями и тогда, когда они его не видят. И по их мелкой моторике видно, что эти люди действительно становятся более открытыми и дружелюбными. И свободными – насколько это возможно в тюрьме.

Так что Венецианскому кинофестивалю понадобились всего сутки (столько прошло между премьерами фильмов), чтобы отправить своих гостей на два противоположных полюса смеха. И в ближайшие дни исследователей правды и неправды наверняка ждут новые открытия – смотр только-только перевалил за середину.

Егор Москвитин